Летопись Арлекина

театральные акценты в  современном интерьере

        Театр – одна из самых тонких и пленительных иллюзий человечества.  Особая, ни с чем не сравнимая  атмосфера сцены дарит благодатное волнение, смех, целительное переживание ежедневно миллионам людей во всем мире. Шорох поднимающегося занавеса - и даже холодный аналитический ум верит в чужую, не им выдуманную жизнь как в свою собственную…

         Если театр  - это царство условности, почему же он так близок сердцу?  Какая тайна скрывается в сценическом пространстве, пронизанном светом прожектора и обрамленным тяжелой тканью?  Кажется, все в театре: лепнина на потолке и балконе, скульптурные складки занавеса,   плавное возвышение сцены, высокий архитектурный свод дышат человеческой мыслью и страстью. Отголоски драматического величия звучат в театральном зале… и в современном интерьере.

                                                                 Ab incunabulis…

         История европейского интерьера – как бытового, так и сценического – неотделима от истории архитектурных стилей. В их чередовании отражены материальные предпочтения и различные понятия об идеале той или иной эпохи.

          Античная гармония пропорций и форм, почитавшаяся в Древней Греции, прослеживается в стройных скуповатых линиях древнегреческой мебели с ножками в виде львиных лап и ветками аканта, и в объемных декорациях древнегреческого театра 5 века до н.э. Во времена Римской империи она исчезает под многочисленными интерьерными украшениями с лепкой и резьбой, иллюстрирующей склонность к завоеваниям и любовь к роскоши. Именно в Древнем Риме интерьер впервые приобретает характерные черты грубой, подавляющей монументальности, а театр – бессмертный атрибут лицедейства: занавес.

          Система перспективных кулисных декораций, близких современной сцене, была изобретена Дж. Алеотти в начале XVII века в эпоху вычурного стиля барокко, и впервые  применена в дворцовом «театре Фарнезе» в Парме. Декорации с фигурным контуром, скрывали от зрителя пространство «закулисья», создавали ощущение таинственной интриги, и  как нельзя лучше иллюстрировали пышные формы главенствующего стиля, перегруженные лепниной, живописью и позолотой.

            Массивные хрустальные люстры, объемная лепнина с тяжеловатыми узорами «под старину», позолоченный зеркальный багет – дань театрального барокко современному дизайну. Элементы барочного театра существуют в современном мебельном декоре: тяжеловатых завитках на спинках диванов и кресел, сложных, но динамичных формах роскошных гарнитуров, в бархатной, с крупным рисунком обивке мебели, тяжелых надзеркальных драпировках.  Прямые вертикальные жесткие линии, словно устремленные к небу характеризуют интерьерный стиль необарокко и театральные декорации XVII – XVIII века.  

            Благодаря барокко, сцена приобрела черты объемного пространства, окружающего актеров со всех сторон, и лишь с одной стороны доступного зрительскому взгляду. Она напоминала комнату с расчетливо выстроенным пространством, в котором ни один предмет обстановки не был «случайным». Подвижные кулисные системы,  итальянские машины и механизмы того времени, с помощью которых по сцене передвигалась мебель, раздавался гром, лилась вода, сохранились до наших дней в королевском театре Дроттнингхольм близ Стокгольма  (Швеция, архитектор К. Ф. Аделькранц).

           Дроттнингхольмский театр является единственным в мире зданием, воссоздающим эстетику плавного перехода величественного стиля барокко в более легкий и утонченный рококо. Сохраняя изобильный декор, стиль рококо изящно преображает барочную прямизну линий, придавая им особую изогнутую плавность. Предметы интерьера той эпохи украшаются  бронзовыми накладками в виде гирлянд, цветов, растений, составляющих своеобразный рисунок «рокайльного» («подобного раковине») орнамента.

           В современном дизайне интерьеров элементы стиля рококо приобретают невесомую причудливость переплетающихся кованых узоров, легкую позолоту, шелковый блеск драпировок и мягкой мебели, яркое выявление природной древесной текстуры, когда-то открытое Томасом Чиппенделем. И все же, вновь возвращаясь в  XVIII век, заметим, что в театре игривый декорационный рококо быстро заменяется сдержанным классицизмом, создающим впечатление грандиозной мощи в сочетании с полной иллюзией реальной действительности.

«Благородные истины» Востока

      В противовес Европе, сценический интерьер Востока  во все времена отличался от европейского изобилием традиционной символики, порой гротескной и особым видением внешней формы и пространства.

        Канонический тип оформления сцены в японском аристократическом театре масок Но, сложившийся в XIV веке, сохранился до наших дней: изображение сосны на отвлеченном золотом фоне в глубине площадки, блестящий пол, в котором, как в зеркале, отражаются движения и яркие парчовые костюмы актеров – и больше никаких предметов на невысокой деревянной сцене без занавеса. Япония подарила мировому дизайну светлое, насыщенное воздухом пространство, искусно организованную пустоту – определяющую особенность современного минималистичного интерьера. Маски театра  Но, интерпретированные в той или иной степени, часто фигурируют в стилизованных японских интерьерах в качестве экзотического декора, подчеркивая его самобытность и обогащая его своей уникальной эстетикой. 

        Лаконизм и условность, отличающие интерьер классической музыкальной драмы Китая, имеют, в сравнении с японским Но несколько иную окраску: оформлением спектаклей становятся роскошные традиционные костюмы, орнаментированные драпировки, узорные вышивки, предметы бутафории, являющиеся подлинными произведениями искусства. В китайском театре место действия обозначается, в основном, отдельной выразительной деталью или символическим изображением: рисунок кирпичной кладки на ковре заменяет изображение крепости,  появление колышущегося черного занавеса обозначает бурю. Вместе с тем,  использование в интерьере яркого акцента, придающего пространству определенный колорит и эмоциональную окраску, является одним из самых распространенных и выигрышных приемов современного дизайна.

          Необычность сценических приспособлений восточного театра предоставляет широкий простор для творческого воображения. Представления камбоджийского театра теней, обычно проходящие в пагодах во время религиозных праздников, представляют собой  совмещение зрелищных приемов теневого театра и театра марионеток: фигуры персонажей, изготовленные из оленьей кожи, которая подвергается специальной обработке и становится прозрачной, выкрашиваются в красный и зеленый цвета и устанавливаются перед специальным экраном. Во время представления  они отбрасывают на экран цветные тени.

             Зрелищная игра тени и света часто используется  в современном дизайне – от моделирования интерьеров до авторских инсталляций на Биеннале. Например, световые действа немецкого дизайнера Инго Маурера сложно назвать дизайном - порой они представляют собой гигантские представления в воде со множеством персонажей, цветной подсветкой и огнем.  Игровая, порой провокационная подача пространственной композиции – вот основная черта, которая  роднит дизайн с древним и вечно юным искусством театра.

                                                              Рождение гармонии

            Как ни странно, но во Франции – европейском сердце искушений, профессию дизайнера долго не называли единственно верным способом.

            Объяснялось это следующим предубеждением: заимствованному из английского языка слову «дизайн» и производному от него «дизайнер» на место во французском языке. Понимая разницу профессий, но не находя достойного обозначения, дизайнеров называли декораторами и сценографами. Возможно, из-за этой языковой путаницы смешались и грани профессий и понятие игрового пространства.

            Европа XXI века с упоением и тщательностью, словно участвуя в увлекательном спектакле,  декорирует повседневную жизнь: архитектура, городской ландшафт, витрины магазинов при всем разнообразии стилей не выглядят случайными и гармонично встраиваются в общий контекст города. Ее можно сравнить с огромной сценой,  на которой, согласно законам драматургии, даже самая незначительная деталь играет определенную роль и служит частью единого действия. В пульсирующей картине современного европейского города, как в хорошем оркестре, ничто не должно фальшивить.  Каждый объект имеет свое художественное звучание – при общем подчинении единой идее.  

           Название последней (14 сентября - 23 ноября 2008 года), XI Архитектурной Биеннале – «Не там. Архитектура помимо здания» (Out There. Architecture beyond building), сформулированное известным архитектурным критиком  Аароном Бетски, подтверждает  феномен глобального, четко смоделированного пространства, атмосфер, плавно перетекающих друг в друга.   По мнению Юхани Палсмаа, финского архитектора и дизайнера, «дом ощущается особенно сильно, когда вы выглядываете из его укрытой приватности,… но архитектура современной эпохи… ослабляет напряжение между домом и миром». Архитектурная форма начинает обретать - хотя бы в глазах ее создателя – качества истины, создаваемой разумом человека.  Истины и  всепоглощающей игры, истины и театра...